«Один из основоположников школы советского репортажа», «икона советского фотографического стиля» – если не имя, то уж как минимум одна из его работ знакома каждому — хрестоматийная, растиражированная тысячекратно «Лампочка Ильича». Аркадий Шайхет сыграл очень значимую роль в становлении фотографии в России. Это тот человек, которым можно гордится так же, как французы гордятся Анри Картье-Брессоном…
Девушки-физкультурницы,Москва, 1924
У фонтана. Крестьяне отдыхают в царском дворце Ливадия
«Снимки лежали повсюду. Ванная комната была прежде всего фотолабораторией, а уже потом ванной. Здесь, сидя в темноте рядом с отцом, я видел, как он печатает большие фотографии со стекла или пленки, сушит и ретуширует с ногтя, натертого китайской тушью.
Накатка фото была доверена матери, к ретуши допущен я. Как участник процесса, могу подтвердить, что сделать выставочную фотографию в обычной ванной комнате очень просто. Прежде всего делаешь два фанерных щита с войлоком по контуру (чтобы не проникал свет): один для окна, другой на половину ванны.
В зависимости от негатива модернизируешь увеличители (удлиняешь штангу на 1 метр для пленки или сдвигаешь до стены увеличитель пластинок). Печатаешь как обычно, проявляешь и закрепляешь в больших кюветах, а промываешь в той же ванне, наполнив ее водой.
Сушишь — на бельевых веревках в кухне или комнате. Потом — ретушь. Вот и все. Кстати, составляя проявитель — отец это делал всегда сам, — он не пользовался весами, а составлял на глаз и, по-моему, даже пробовал на вкус» — из воспоминаний Анатолия Шайхета об отце.
А.С.Шайхет (1898-1959). Автопортрет
У живущего в Николаеве Шмуля Алефа Шойхета не было ни частного домовладения, ни собственного дела, но было трое детей. Он зарабатывал развозом пива, а его жена Рахиль шила шляпки и управлялась с домашним хозяйством.
Этого едва хватало на то, чтобы прокормить многочисленное потомство, а вскоре у Шойхетов родился и четвертый ребенок, Абрам – мальчик с заранее безрадостной, в общем-то, жизненной перспективой.
Толкатель ядра
Юные спортсмены
Имея за плечами четыре класса начальной школы, двенадцатилетний юноша устроился подручным слесаря на судостроительный завод «Наваль». О дальнейшей учебе нечего было и думать – семья еле сводила концы с концами, да и национальность мешала: получить среднее образование позволялось лишь одному ребенку в еврейской семье.
На верфи Абрам проработал пять лет, да там бы и остался, но смутная эпоха, как ни странно, помогла. Совсем уже взрослый парень, Шойхет уходит в Красную Армию, чтобы принять участие в гражданской войне в Украине. Следующие три года он прослужит в духовом оркестре, переболеет тифом и будет, наконец, демобилизован в 1922-м.
Экспресс. 1929
Вернувшись в Николаев, Абрам не находит ни своей семьи, ни какой-либо подходящей работы и принимает решение ехать в столицу. Прибыв Москву летом 1922-го под новым именем, Аркадий Самойлович Шайхет живет у родной тети по материнской линии и устраивается ретушером в фотоателье «Рембрандт» на Сретенке.
Увлечение фотографией и первые опыты работы с фотографической техникой начались еще в Николаеве, так что совсем скоро владелец ателье, А.Ф. Винклер, доверяет новичку фотографировать клиентов. Так Шайхет познакомился с будущей женой — она пришла сделать портрет.
Пахота. Самарская губерния совхоз Герой социализма
Караван на Памире — ущелье. 1930г.
Позже Аркадий говорил: «Может быть, так и протекала бы моя жизнь в задней комнатушке ателье за столом ретушера, если бы не случай. Один опытный журналист посоветовал мне перейти на фоторепортаж… Вооружившись универсальной камерой размером 9х12 с выдвижным мехом, я, полный молодого задора, приступил к работе».
Нефтяные вышки в воде. Баку. 1929
Встреча челюскинцев на Белорусском вокзале в Москве. Площадь перед вокзалом. 1934
Этим «опытным журналистом» был тетин супруг, Дмитрий Бразуль-Брешковский, журналист «Рабочей газеты». Именно «РГ» впервые опубликовала фотографии Шайхета – репортаж «Дом отдыха в Тарасовке. Физкультура под Москвой».
Талантливым новичком заинтересовались «Красная нива», «Московский пролетарий», «СССР на стройке» и «Наши достижения». Врожденное чувство композиции и готовность работать на износ сделали свое дело: пройдет немного времени, и снимки Шайхета будут красоваться на обложках всех этих изданий и занимать их центральные развороты.
На опытном поле академика Лысенко 1936
Новые дома на Усачевке
Оттачивая растущее с каждым днем мастерство, Шайхет снимает едва ли не все значимые события страны и главных ее людей — Каменева, Зиновьева, Троцкого, Цеткин… Последняя, к слову, оказалась весьма опасной «моделью».
Однажды, фотографируя Клару Цеткин, Шайхет порвал и выбросил в корзину неудачный снимок: из-под платья революционерки виднелась нижняя юбка. Обнаруживший порванный отпечаток завистливый коллега склеил его и отправил «куда следует», приписав: «Вот как некоторые фоторепортеры снимают вождей мировой революции».
Шайхет провел на Лубянке четыре месяца, и кто знает, чем бы все закончилось, если бы не заступничество главреда «Огонька» Михаила Кольцова. Он взял Шайхета в штат еще в 1925-м, и для фотографа это было невиданной удачей. У журнала был собственный редакционный самолет – невиданная роскошь, возможность без опозданий фиксировать самые важные события во всех концах необъятной страны.
Утренняя зарядка. Снято с храма Христа Спасителя. 1927
Киевский вокзал. Москва, 1936
«Жив ты или помер, важно то, что в номер», – шутили между собой советские репортеры двадцатых. Поговорка эта в полной мере характеризует манеру работы Шайхета: всегда и всюду первый, неутомимый, работающий беспрерывно, с фанатизмом и часто – с риском для жизни.
Съемка с верхних точек – крыш, колоколен и деревьев – фирменная шайхетовская манера. Однажды в поисках нужного ракурса фотограф чуть не сорвался с фермы под крышей Киевского вокзала, но успел за что-то ухватиться и все же сделал нужную фотографию.
Испытание трактора в Сельскохозяйственной академии. Вспашка поля. Москва 1924 г.
Новые дома для рабочих
Стоит ли говорить, что камеры в то время были не те, что сейчас. «Как выглядел фотограф того времени? Он обязательно был молод, хорошо одет, на съемку шел с фотокамерой (чаще всего это был «Нетль»), с круглым тяжелым штативом, на который можно поставить «зеркалку» и набором (обычно 12 по 2) кассет со стеклянными пластинами. Короче, нес на себе примерно 19 килограммов.
Потом появилась «Лейка», пленка с 36 кадрами, стало полегче. Но штатив был обязательным элементом экипировки», – вспоминал другой известный фотограф, Марк Марков-Гринберг. Сам Шайхет, вечный оппонент Родченко, покоряя очередную высоту с двадцатью кило техники, повторял: «Не надо снимать от пупа!». И еще иногда: «Репортеру надо живее, живее надо быть!».
Летописец первых пятилеток знал, о чем говорит – во времена работы в «Огоньке» количество его командировок порой переваливало за две сотни в год.
Раскулаченные около своего дома. Украина. 1929
На заработки в Москву. Казанский вокзал. 1930
О том, чтобы не выполнить редакционное задание или не успеть в срок, гиперответственный Шайхет и думать не смел. Ничего невозможного для него не существовало. Однажды ему довелось снимать свадьбу нэпмана.
Мероприятие кончилось пьяной дракой, и Шайхет добросовестно отснял все «от и до». Редакция напечатала лишнего, и следующие пару месяцев репортеру пришлось бегать от разъяренных героев собственного репортажа.
Дозор в горах
На стройку канала
Еще одна известная история связана с женским экипажем самолета «Родина», совершившим беспосадочный перелет Москва — Дальний Восток. «Огонек» поручил Шайхету сделать фотоочерк, но Гризодубова, Раскова и Осипенко заявили, что на съемку им совершенно нечего надеть.
Фотограф без колебаний повел их в торгсин, одел с ног до головы и отснял материал, а огромный счет предъявил редакции. У всех — шок от суммы в счете, зато снимки вышли отличные – радость на лицах летчиц была неподдельной.
Единогласно. Выборы в местные советы. Деревня Поворово Бедняковской волости Московского уезда. 1925
«Фининспектор у нэпманши» Москва. 1928
19 неожиданных фактов о нашей планете